Публицист Валентин Симонин: «Семья» в волнах российской действительности

Примечательно, что, к возможной досаде господина Путина, он начал с признания, что «сейчас довольно популярно среди молодёжи и среди более взрослого поколения: «Ой, у нас плохая ситуация». Парень не стал опровергать это утверждение, но, по его словам, «постарался выразить, что мы сами вправе менять свою ситуацию, и если скооперируемся, то, собственно, это нам подвластно».

Мне много лет, поэтому я вполне смело мог бы ему в лицо сказать: «Молодец, малыш! Вряд ли ты сам понял, что ты сказал в лицо президенту. Объясню популярно. Вот уже более 20 лет ельцинисты а теперь и путинисты навязывают молодёжи принцип «конкуренции, как единственно правильное средство добиться процветания общества». Спустя более двух десятилетий буржуазного перформанса в нашей стране, видно, что это гнилой принцип, обрекающий народ на страдания, нищету. Достойным современного человека может быть только принцип «кооперации». О нём в ХIХ веке писал Фридрих Энгельс, а теперь упомянул ты. Хотя Энгельса, друга Карла Маркса, двух основоположников марксизма-ленинизма, скорее всего не только не читал, но и в руки даже не брал. Сама окружающая действительность привела тебя к правильному выводу. И даже не к одному, а к двум. О первом я уже сказал, а второй понятен: действительно, те, кто хочет благоприятных перемен, скооперировавшись, могут их добиться, и добьются».

Но вернёмся к общению Путина со школьниками. Он признал, что «конечно, не мог прочитать не только все 437 тысяч сочинений, но даже и 35 работ тех ребят, которые пришли на встречу с ним. «…Но всё-таки посмотрел общую справку, основанную на ваших сочинениях, на выдержках из ваших сочинений». Иными словами, просмотрел тот текст, который ему подготовил кто-то из помощников. И, надо полагать, сделал свои «домашние заготовки», как раз по семейной теме. Ясно, что юные ребятки не могли не написать что-либо о своих нынешних и возможных будущих семьях. В этом вопросе отличилась Оксана Сухова. Вот её беседа с Путиным: «Я хотела бы сказать, что моё сочинение – это мечта, мечта о прекрасной, дружной большой семье, о прекрасном образовании своих детей, о реализации себя как педагога русского языка и литературы, а также о процветании семейного бизнеса, то есть это будет обыденным.

Владимир Владимирович, как Вы думаете, возможно построить большую сплочённую семью, если мы не уверены в своём будущем и в будущем России?

В.Путин: А ты как бы ответила на этот вопрос?

О.Сухова: Я уверена в своём будущем и в будущем России.

В.Путин: Вот прекрасный ответ дан».

Ну, просто какой-то бальзам пролила на истосковавшуюся грудь президента, хотя бы одна из остальных других не морочила голову вопросами о проблемах общества, а чистосердечно изложила свои личные интересы и запросы. Путин поступил вполне благоразумно, не спросив её о том, в чём она видит сочетание выполнения уверенности в развитии своего личного семейного бизнеса и будущего России?

Хочу сугубо подчеркнуть, что его встреча со школьниками не была встречей кандидата в президенты на мартовских выборах, но просто рабочим мероприятием главы государства. Именно так, и только так я её и воспринимаю. Но всё же он, конечно, не смог удержаться от выпада в сторону марксизма-ленинизма. И в этом ничего страшного не было бы, если бы при этом он всё же несколько не дурачил юное поколение. Спрашивается: зачем лезть в обсуждение тем, в которых ты, что называется, некопенгаген?

«Вы совсем молодые люди, и вряд ли кто-то из вас так фундаментально, условно, но, тем не менее, подробно изучал классиков марксизма-ленинизма, как это делали мы в своё время в советской школе», - сказал В. Путин. Как это вообще возможно: «фундаментально, условно, но, тем не менее, подробно» изучать кого-либо, тем более классиков марксизма-ленинизма, два ещё и в школе?

Читаем дальше, и опять какая-то загагулина, свидетельствующая о том, что Владимир Владимирович Путин никогда, ни при какой погоде не держал в руках работу Фридриха Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Продолжим его цитировать: «Много было всяких дискуссий у социалистов, таких как Маркс, Энгельс, по поводу будущего семьи. И первоначально исходили, собственно, не первоначально, они-то были убеждены в том, что семья прекратит своё существование». Да не о всякой семье рассуждал Энгельс, предсказывая её прекращение, а о буржуазной. Конечно, саму книгу Энгельса президенту Путину читать некогда, но, может быть, кто-нибудь из помощников покажет ему эту цитату.

«Заключение брака в современной нам буржуазной среде происходит двояким образом. В католических странах родители по-прежнему подыскивают юному буржуазному сынку подходящую жену, и, разумеется, результатом этого является наиболее полное развитие присущего моногамии противоречия: пышный расцвет гетеризма со стороны мужа, пышный расцвет супружеской неверности со стороны жены. Католическая церковь, надо думать, отменила развод, лишь убедившись, что против супружеской неверности, как против смерти, нет никаких средств. В протестантских странах, напротив, буржуазному сынку, как правило, предоставляется большая или меньшая свобода выбирать себе жену из своего класса; поэтому основой для заключения брака может служить в известной степени любовь, как это, приличия ради, постоянно и предполагается в соответствии с духом протестантского лицемерия. Здесь гетеризм практикуется мужем не столь энергично, а неверность жены встречается не так часто. Но так как при любой форме брака люди остаются такими же, какими были до него, а буржуа в протестантских странах в большинстве своем филистеры, то эта протестантская моногамия, даже если брать в общем лучшие случаи, все же приводит только к невыносимо скучному супружескому сожительству, которое называют семейным счастьем. Лучшим отражением обоих этих видов брака служит роман: для католического — французский, для протестантского — немецкий. В том и другом "он получает ее": в немецком молодой человек — девушку, во французском муж — пару рогов. Не всегда при этом ясно, кто из них оказывается в худшем положении. Поэтому-то скука немецкого романа внушает французскому буржуа такой же ужас, как «безнравственность» французского романа — немецкому филистеру. Впрочем, в последнее время, с тех пор как "Берлин становится мировым городом", немецкий роман начинает менее робко относиться к таким давно хорошо известным там явлениям, как гетеризм и супружеская неверность.

Но и в том и в другом случае брак обусловливается классовым положением сторон и поэтому всегда бывает браком по расчету. Этот брак по расчету в обоих случаях довольно часто обращается в самую грубую проституцию — иногда обеих сторон, а гораздо чаще жены, которая отличается от обычной куртизанки только тем, что отдает свое тело не так, как наемная работница свой труд, оплачиваемый поштучно, а раз навсегда продает его в рабство. И ко всем бракам по расчету относятся слова Фурье: "Как в грамматике два отрицания составляют утверждение, так и в брачной морали две проституции составляют одну добродетель".

Половая любовь может стать правилом в отношениях к женщине и действительно становится им только среди угнетенных классов, следовательно, в настоящее время — в среде пролетариата, независимо от того, зарегистрированы официально эти отношения или нет. Но здесь устранены также все основы классической моногамии. Здесь нет никакой собственности, для сохранения и наследования которой как раз и были созданы моногамия и господство мужчин; здесь нет поэтому никаких побудительных поводов для установления этого господства. Более того, здесь нет и средств для этого: буржуазное право, которое охраняет это господство, существует только для имущих и для обслуживания их взаимоотношений с пролетариями; оно стоит денег и вследствие бедности рабочего не имеет никакого значения для его отношения к своей жене. Здесь решающую роль играют совсем другие личные и общественные условия. И, кроме того, с тех пор как крупная промышленность оторвала женщину от дома, отправила ее на рынок труда и на фабрику, довольно часто превращая ее в кормилицу семьи, в пролетарском жилище лишились всякой почвы последние остатки господства мужа, кроме разве некоторой грубости в обращении с женой, укоренившейся со времени введения моногамии. Таким образом, семья пролетария уже не моногамна в строгом смысле этого слова, даже при самой страстной любви и самой прочной верности обеих сторон и несмотря на все, какие только возможно, церковные и светские благословения Поэтому и постоянные спутники моногамии, гетеризм и супружеская неверность, играют здесь совершенно ничтожную роль, жена фактически вернула себе право на расторжение брака, и когда стороны не могут ужиться, они предпочитают разойтись. Одним словом, пролетарский брак моногамен в этимологическом значении этого слова, но отнюдь не в историческом его смысле.

Современная индивидуальная семья основана на явном или замаскированном домашнем рабстве женщины, современное общество — это масса, состоящая сплошь из индивидуальных семей, как бы его молекул. Муж в настоящее время должен в большинстве случаев добывать деньги, быть кормильцем семьи, по крайней мере, в среде имущих классов, и это дает ему господствующее положение, которое ни в каких особых юридических привилегиях не нуждается. Он в семье — буржуа, жена представляет пролетариат. Но в области промышленности специфический характер тяготеющего над пролетариатом экономического гнета выступает со всей своей резкостью только после того, как устранены все признанные законом особые привилегии класса капиталистов и установлено полное юридическое равноправие обоих классов; демократическая республика не уничтожает противоположности обоих классов — она, напротив, лишь создает почву, на которой развертывается борьба за разрешение этой противоположности. Равным образом, своеобразный характер господства мужа над женой в современной семье и необходимость установления действительного общественного равенства для обоих, а также способ достижения этого только тогда выступят в полном свете, когда супруги юридически станут вполне равноправными. Тогда обнаружится, что первой предпосылкой освобождения женщины является возвращение всего женского пола к общественному производству, что, в свою очередь, требует, чтобы индивидуальная семья перестала быть хозяйственной единицей общества».

Далее президент заявил, что «в первые годы советской власти… институт семьи был объявлен пережитком прошлого. Было заявлено, что он исчезает и будущего не имеет». Когда и кто это заявил Путин, естественно, умолчал, но добавил, что, дескать, основатели марксизма-ленинизма «считали, что по мере развития общества – мечтали об этом – оно будет в состоянии обеспечить максимально свободное время для человека и для его развития, а воспитанием детей общество будет заниматься практически без родителей. Будет создавать типа всяких коммун, домов ребёнка, в их понимании очень продвинутых структур, где дети будут воспитываться, образовываться, получать различные виды образования в области искусств, естественных наук и так далее. И таким образом будет создаваться новое общество: общество новых свободных людей». Создание максимально свободного времени для человека и его развития действительно было главнейшей задачей советского общества. Но это совершенно не означало, что дети будут брошены родителями. Наоборот, у них появлялось больше времени, чтобы заниматься детьми. В советское время в каждом городе и в крупных сёлах были созданы не только школы, но и кружки по интересам. А сёйчас в благословенной Эрэфии школы и больницы закрываются. Дожили!

Да, все прошедшие годы в стране воссоздаётся буржуазная семья. Что она из себя представляет, россияне уже прекрасно знают. Вот один из примеров. В Гватемале недавно посадили в тюрьму бывшего калиниградского бизнесмена Игоря Биткова, его жену Ирину и дочь Анастасию. Его на 19 лет, а им дали по 14.В начале 2000-х годов они входили в топ 50 самых богатых жителей Санкт-Петербурга, Затем обанкротил целлюлозно-бумажное предприятие в Калининградской области, прихватил большую сумму и сбежал в Гватемалу, где зажил на широкую ногу. Его дочка даже стала этакой местной львицей.

Вот в чём суть буржуазной семьи: хапай бабло, обеспечивай красивую жизнь своей родной дочурке, а до других и дела нет. Сутью советского воспитания было формирование таких родительских пар, таких пап и мам, которые любят не только своих деток, но и других тоже. И это было в Советской жизни, и держится в народе ещёи сегодня, вопреки возможным надеждам противников социализма.