Вспомним, как вся страна стала свидетелем, как на прямую линию с Президентом обманным путём проник Председатель Совета директоров Мурманского рыбокомбината Михаил Зуб и на всю страну заявил, что треска должна стоить 60 рублей, а не 300! Я думаю, вся страна (кроме тех, кто кладёт разницу в карман) с ним, безусловно, согласна. Даже Президент озадачился, но, посовещавшись с кем надо, оставил всё как есть. В чем суть дела? По мнению Михаила Зуба проблема заключается в том, что квоты на переработку стали доступными рыболовецким судам. Они стали перерабатывать рыбу сами (?) и перестали снабжать сырьём переработчиков на берегу. Представляется, что такие проблемы были и раньше, начиная с 90-х годов.
Из этого можно сделать простой вывод: рыбы стали ловить значительно меньше и «рынок» в условиях монополии почти исключительно сырьевой отрасли (в реальном секторе преобладают производство сырья и отвёрточная сборка) при неграмотной налоговой политике и политике неправильного распределения квот играет у нас против рыночной экономики. Понятно, что на судах нельзя установить мощности по переработке таких объемов рыбы, как на берегу. Тем не менее, именно свои береговые переработчики (а не норвежские) стали конкурентами рыбаков. Рыбаки даже совладельцами предприятий по переработке рыбы на берегу не торопятся стать. Почему? Там — инвестиции и налоги. А здесь — если излишки улова сразу продавать Норвегии, как на Дальнем Востоке – Японии, т.е. сразу экспортировать, получая льготу по НДС (в том случае, если эта продажа легальная), то в итоге – только прибыль. В 70-е годы прошлого века объем производства Мурманского комбината достигал 100 тысяч тонн в год, а в «рыночных» условиях, например, в 2013 г., он произвёл только 680 тонн. Отсюда, безусловно, следует вывод, что «рынок» стране не во благо: он не создал изобилия, а наоборот, рынок исчез, т.к. установилась монополия поставщиков импорта, причем зачастую низкого качества. Там, где раньше производили 1000 тракторов, сейчас производят 10 по цене в 100 раз выше, остальное – по импорту. Затрат меньше, прибыль та же. При этом сократились рабочие места вдвое – втрое под сдачу в аренду. По этому принципу работает наш, так называемый, рынок. Мурманский рыбокомбинат в 2014 г. вообще остановил работу «из-за отсутствия сырья». Правда, после проверки выяснилось, что рыбу он продолжал перерабатывать, и рыба эта была из Норвегии. Возможно, комбинат перерабатывал остатки на складе, которые были завезены по реэкспорту из России через Норвегию в Россию. Еще больше проблем возникло из-за эмбарго, введённым Россией против ЕС, США, Австралии, Канады и Норвегии. Странно работают в нашей стране механизмы рыночной экономики: в стране есть рыбаки, суда, есть ресурсы, есть перерабатывающие мощности, т.е. всё, что составляет конкурентные преимущества. Но почему-то в стране после «рыночных» реформ и приватизации заводы и фабрики стали не нужны. Даже такие, без которых ОТРАСЛЬ обойтись не может. «Невидимая рука рынка» все тридцать лет почему-то обеспечивает сырьём конкурентов в третьих странах и совершенно без внимания оставляет собственные производственные мощности. А в Правительстве даже мыслью не задаются – что не так? Переработка рыбы – это один из многочисленных примеров. Рыболовецкие суда не стремятся зарабатывать на объёмах, а предпочитают на малом зарабатывать валюту, выигрывая при этом на курсовой разнице. Россия, омываемая морями и океанами, со всей своей «рыночной» экономической политикой превратилась в импортёра. И что самое парадоксальное – своей собственной рыбы.
Подняла эту проблему Марина Ковтун, губернатор Мурманской области, на совещании Правительства по вопросу рыбной отрасли. Однако её озабоченность касалась не парадоксов «рыночной» экономики, а налоговой политики. Она предложила освободить предприятия, занимающиеся рыбопереработкой, от уплаты НДС. Т.е. её предложение заключалось в следующем: оставить всё как есть, но сделать импортную (норвежскую) рыбу дешевле. Т.е. по отношению к нам эмбарго, а мы им – режим наибольшего благоприятствования. Этого не принял бы даже Шура Балаганов – никакой справедливости. Да и цена не упала бы с 300 рублей до 60. Может, правильней не «норвежскую» рыбу освобождать от НДС, а заводы, работающие на собственном сырье освобождать от уплаты НДС. В то же время предприятия и суда, выкачивающие ресурсы из России должны в первую очередь обеспечить по квоте отечественные производства, а только после этого вправе получить квоту на экспорт? Судя по практике применения налогов и квот, Правительство не в состоянии додуматься, как стимулировать производство в России, хотя сделать это просто. Невольно задумаешься – есть политическое решение убить собственное производство.
Итак, есть проблема и предложено два решения: поменять квоты и отменить НДС. Когда ради интереса смотришь экономическую ситуацию на Европейском рынке, там тоже часто эти два понятия – квоты и НДС, идут рядом. Вот только у них – защита европейского рынка от третьих стран через систему квот, а у нас защита монополии импортёров от отечественных производителей – такой «рынок».
НДС – это налог не на производство, а на потребление. Суть этого налога и у нас и в Европе одинаковая, но сказывается на потребительском рынке по-разному. Очевидно, потому, что там заботятся о своём производстве, а у нас – об ихнем. Очевидно, потому, что все наши заботы сводятся к ожиданию иностранных инвестиций. А иностранные инвестиции тесно связаны с иностранным реальным производственным сектором экономики, которому всего лишь нужно дешёвое российское сырьё: Газпром беспокоится о бесперебойных поставках российского газа в Европу, российское государство понижает экспортные пошлины и повышает налог на природные ресурсы, таким образом, снижая производственные и потребительские возможности своего рынка и стимулируя производство в Европе. Это потому, что от российского газа кормится множество иностранных фирм. При этом отечественные структуры, например при производстве электроэнергии, переходят от потребления газа к потреблению угля. А это значит, растут расходы, растёт загрязнение экологии, словом, назад в будущее. Об этом я уже писал и, кстати, также на примере Мурманской области. НДС – у нас — это налог на местное население. И НДПИ (налог на природные ископаемые), и НДС идут в затраты, поэтому безусловно раскачивают инфляцию, повышая цены. Но НДС (в отличие от НДПИ) имеет не только прямое воздействие на цены, но и косвенное отрицательное влияние на внутренний потребительский рынок: налоговой базой является фонд заработной платы. А это значит, что чем меньше ФОТ, тем меньше отчислений в бюджет. Вот еще почему в России и низкие зарплаты, и предпочтение неквалифицированным иностранным рабочим из Средней Азии, а в идеале – вообще нелегальной рабочей силе. Если входящий НДС и исходящий почти совпадают, и платить в бюджет надо лишь с зарплаты высоких начальников, то предприятие этот налог не волнует вообще: суммы идут в затраты, уплате в бюджет подлежит лишь разница между так называемым входящим НДС и исходящим. Но и её предприятию возмещает потребитель в цепочке или конечный потребитель. Одно дело, когда предприятие платит налог с прибыли (или на корпоративный доход, как в Германии) и совсем другое дело – налог с оборота или на добавленную стоимость. Но налог с оборота платится после продажи товара, а НДС важно уплатить в тот же налоговый период, когда был начислен входящий (т.е. при покупке товара), когда товар, возможно, еще не реализован (а остаток «своих» денег, как правило, стремится к нулю, чтобы налог на прибыль был минимальный). Вот чем неудобен НДС для предприятия. Налог на прибыль ограничивает возможности получения сверхприбыли, НДС, начисленный на (по-возможности низкую) зарплату (добавленную стоимость), вынуждает иногда платить свои «кровные» (хотя их и возместят в другом периоде), делает зависимым от цены конкурентов и покупательной способности населения (низкой из-за низкой зарплаты), а покупательная способность – от зарплаты. Порочный круг замкнулся. Представим, что предприятие закупило у рыбаков 1000 тонн рыбы по цене 80 рублей за кг., в т.ч. НДС – 15,25 руб. После переработки сдаёт на склад эту 1000 тонн (условно, не считая отходов переработки) по цене 100 рублей (собранные затраты без НДС). При продаже товара законодательство требует заплатить налог – 10 или 18%. Поэтому цена реализации будет уже 118 рублей. При реализации выручка составит 11800 тысяч рублей, из которых предприятие заплатит разницу — 2,75 рубля с килограмма (18-15,25) в бюджет. При переработке на судне бюджет получил бы от капитана судна все 18% с добавленной стоимости (по существу, с фонда заработной платы, поэтому, чем меньше зарплата, тем меньше добавленная стоимость, тем меньше сумма НДС), но при экспорте предоставляется льгота по этому налогу, т.е. капитан (как и любой другой экспортёр) этот налог не платит. Кроме того, получает выручку валютой. При импорте налог перекладывается на импортёра, т.е. рыбоперерабатывающий комбинат. Этот комбинат – переработчик продаёт рыбу оптовику, возмещая свои затраты, включая НДС, т.е. ничего не теряет, и теперь уже оптовик таким же путём в зачет берёт входящий НДС и платит разницу между ним и исходящим, который также начисляется с фонда заработной платы. И здесь тоже – чем меньше зарплата, тем меньше платить в бюджет. Всё в соответствии с тезисом Маркса о трудовой теории стоимости: только труд создаёт добавленную стоимость. Таким образом, НДС приучил российский бизнес работать с рабочей силой, согласной получать низкие зарплаты (за воротами комбината полно рабочих конкурентов – рынок ведь). При этом рыба, переработанная на судне, выигрывает в цене. Наконец, оптовик предлагает рыбу в розничную продажу, а им оказывается индивидуальный предприниматель или ООО, освобождённые от уплаты НДС. Но они вынуждены платить цену, включающую НДС, и включать его в затраты, потому что оптовик или комбинат обязаны выделить сумму НДС. По логике все мы потребители должны оплатить конечному продавцу не 10 или 18% налога, а разницу между входящим и исходящим НДС, но в любом чеке, полученном нами, стоит цифра – 10 или 18%. Конечный потребитель не освобождён от уплаты НДС и бюджет не берёт у нас в зачет уплаченный налог. Таким образом, мы заплатили НДС 18 рублей, а продавец – только 2,75 рубля, потому что у него в зачете входящий НДС. В Германии есть механизм, позволяющий избежать этой несправедливости. Добавим к этому, что оптовик и ритейл заплатили за аренду земли и/или аренду помещения, складских помещений и транспортировку с расходом топлива, устойчиво растущего в цене (и всё — включая НДС), то доля НДС в конечной цене для нас, потребителей составляет приличную сумму. И на эту «приличную» сумму, обратите внимание, в любом чеке, полученном нами при покупке, стоит НДС – 10 или 18% к конечной цене. Не разница, которую перечислит в бюджет розничный продавец, а полновесный налог. Некоторые необходимые изделия в аптеке не считаются лечебными (например, крем для фиксации зубных протезов) и облагаются по-максимуму – 18%. Никаких льгот. Видимо, считается, что в старости жевать – это не жизненно важная функция, а зубы — предмет роскоши. Как и автомобили: бензин включает акциз (который должен был заменить дорожный налог) и НДС. Получаем двойное налогообложение. Напомню мою статью по поводу ЖКХ: тариф на содержание и обслуживание жилого фонда всегда включал взносы (а, следовательно, и объемы работ) по капитальному ремонту. Ввели в 2015 г. отдельной строкой взнос на капитальный ремонт, но тариф на содержание не уменьшился на соответствующую сумму, в связи с исключением из него объема работ по капитальному ремонту и никаким законом из этого тарифа взносы, как и объемы, не исключены – опять двойное обложение тарифом вместе с налогом. И вот уже сельское хозяйство, пользующееся землёй, строениями, техникой и топливом, становится нерентабельным – всё обложено НДС (а иногда, как бензин, дважды). Это значит – всё, чем пользуемся в жизни (а, следовательно, и сама жизнь, уже независимо от добавленной стоимости), обложено налогом на добавленную стоимость. Бизнесу не сложно его учесть, но сложно вовремя оплатить (об этом чуть ниже). Поэтому прибегают к механизмам оптимизации. И эта оптимизация напрямую связана с зарплатой рабочих. При желании можно проследить тенденцию: чем выше НДС, тем ниже реальные зарплаты у рабочих:
Проиндексируем данные относительно предыдущего года и получим:
И это – по официальным данным Росстата. Как мы знаем, в эти годы ВВП не растёт, рост реальной зарплаты замедляется, следовательно, и рост добавленной стоимости замедляется. Зато налог на добавленную стоимость заметно растёт. Объяснять этот парадокс никто не собирается – это же в казну. И неважно, что из кармана рабочих. Сбор налога растёт, следовательно, растут цены, снижается покупательная способность и качество жизни населения. В реальности заработная плата основной массы занятого населения (а не руководящего звена) значительно ниже объявленной Росстатом (об этом писал ранее).
Напомню, что по конституции Россия считается социальным государством. И вот в этом «социальном» государстве у социума забирают средства в бюджет (посредники в процессе реализации любого товара при этом почти не страдают, не считая некоторые сложности в своевременном учете, зачете и платежах), чтобы потом перераспределить в пользу малоимущих (таково назначение налога). Когда дефицитный бюджет выдаёт субсидии таким крупным компаниям, как Газпром и Роснефть, одолевают смутные сомнения, что что-то остаётся малоимущим.
При этом нас уверяют, что применение НДС – общемировая практика. Окунулся я немного в эту тему и первое, что бросилось в глаза – НДС не применяют США (образец для нашего либерального Правительства), Швейцария и Япония. Нет налога на добавленную стоимость, зато есть прогрессивный налог на физические лица. В ЕС этот налог применяется, однако так, чтобы не затронуть производственную сферу, рабочие места и конечных потребителей.
В ЕС налог на добавленную стоимость взимается в соответствии с Директивой Совета 2006/112/ЕС от 28.11.2006 «Об общей системе налога на добавленную стоимость». В соответствии с этой Директивой НДС вводится с целью «гармонизации законодательства по налогам с оборота посредством системы налога на добавленную стоимость (НДС), что позволит исключить, насколько это возможно, факторы, которые могут нарушить условия конкуренции на национальном уровне или на уровне Сообщества». Другими словами, Директива должна служить справедливому распределению квот на добавленную стоимость в Сообществе (квот на производство, а не на сбор налога) и ограждению производства в Сообществе от конкурентов из третьих стран. Квоты предполагают размещение производств в Сообществе таким образом, чтобы занимать рабочее население равномерно во всех странах. Торгпредство РФ в Германии в своём отчете за 2016 г. отмечало: Процентная составляющая квот на добавленную стоимость всех крупнейших индустриальных отраслей страны (Германии) продолжает оставаться стабильной — 44% (в 2015 г. – 42%). Так в Германии НДС взимается по классической схеме: поставщик выставляет счет покупателю, выделяя НДС (исходящий НДС), и сам уплачивает налог, выставленный ему при приобретении им товаров или услуг (входящий НДС). Разница перечисляется в бюджет. Однако при этом при реализации товаров между коммерческой организацией и покупателем, не являющимся плательщиком НДС, покупатель применяет технику «обратного обложения», т.е. оформляет отчетность таким образом, как если бы он был и продавцом и покупателем одновременно. В результате эти суммы компенсируются и фактически платежа делать не нужно (в отличие от российской практики, когда покупатель оплачивает всё). НДС остаётся в виде бухгалтерской проводки. В Директиве сказано «В отношении налогооблагаемых операций на национальном рынке, связанных с торговлей товарами внутри Сообщества… из таких положений следует в принципе исключить товары, поставляемые на розничной стадии». Бюджет недополучает суммы начисленного НДС, зато и потребитель имеет шанс купить у такого предпринимателя товар по цене ниже на сумму НДС. Кроме того, анализируя доступную в интернете статистику Германии, складывается впечатление, что этим налогом в ЕС преимущественно облагаются товары и услуги, завезённые по импорту из третьих стран, т.к. в статистике налоговых поступлений Германии этот налог называется «Налог на добавленную стоимость и оборот импортированных товаров». Об этом же говорит и низкая доля налога в валовой добавленной стоимости:
(Ист.по ВДС России: Справочник. Финансы России. 2016 г.)
В России сумма НДС — 4233,9 млрд.р. состоит из НДС, собранного с внутреннего оборота товаров и услуг (2448,5 млрд.рублей) и НДС, собранного с импортных товаров (1785,4 млрд.руб.). Но даже собранный НДС с внутренней торговли в России превосходит по доле в добавленной стоимости (3,15%) его валовую долю в Германии. Зато доля, собранная только с импортных товаров, совершенно совпадает с германской валовой – 2,3%. При этом ставки также сопоставимы: в Германии — 19% и льготная – 7%, в России – 18% и льготная 10%. По некоторым данным пониженной ставкой в Германии облагаются продукты питания, печатные издания, билеты в театры, кино и т.д. Нареканий в отношении НДС хватает и в Германии. При этом существует масса льгот и вычетов, так что этот налог в Германии не очень провоцирует рост цен и не так обременителен для потребителя. Налоговое законодательство большинства развитых стран освобождают от уплаты НДС инвестиции в производство и разрешает компаниям целиком списывать текущие расходы на инвестиции в исследования и разработки (ИиР). В Великобритании с 2000 г. крупный бизнес получил возможность освобождать от уплаты налогов часть своей прибыли в размере 130%, а малый бизнес в размере 175% от объема своих расходов на ИиР. В Норвегии применяется налог на капиталовложения по ставке 7% вместо НДС на отдельные виды производственного оборудования, что, безусловно, стимулирует производство. В России всё ровно наоборот: производство недополучает финансирование, зарплаты удерживаются на минимальном уровне, а Правительство, применяя приёмы налогово-акцизной механики, занято пополнением бюджета в ущерб и экономике и занятости населения. Тем самым губит производство, делая его всё более нерентабельным. Действует завет отца реформ и его последователей: нефть продавать будем, а всё остальное импортировать. Но и на импорте Правительство стремится зарабатывать налогами. Импорт в Германию в 2016 г. составил 954,6 млрд.€ и, следовательно, собранная валовая сумма НДС (65 млрд.€) относительно всего импорта составила всего 6,8% — ниже минимальной ставки. Это потому, что внутри ЕС равномерно распределяется налоговая нагрузка, которая берётся в зачет, не облагаются инвестиции в производство и многие сферы производства, обеспечивающие занятость населения. У нас, в России собранный НДС с импортных товаров (импорт в 2016 г. – 182,267 млрд.$, собранный НДС – 26,647 млрд.$- эквивалент 1785,4 млрд.руб. по среднегодовому курсу) составил 14,62%, т.е. близко к максимальной . При этом надо понимать, что бизнес владеет множеством способов по «оптимизации» налоговых платежей при импорте. Кроме того, импортёр (как и на Западе) имеет право на вычет. Таким образом, налоги и квоты не защищают внутренний рынок России (как это происходит в европейском сообществе) от товаров третьих стран путём установления квот. Стремясь пополнить бюджет, российское государство усиливает нагрузку на тех, кто не защищен от уплаты налогов и пошлин. Это значит, что импортные товары в России облагаются преимущественно по максимальной ставке. Может сложиться впечатление, что таким образом Правительство защищает своего производителя; и так, якобы, обеспечивается принцип нейтральности НДС по отношению к производству. Это обманчивое впечатление. Собственного производителя (если он является конкурентом) обычно просто банкротят, расчищают площадку для зарубежного производителя. Благо, это сделать легко, т.к. всё реальное производство находится в критической зависимости от кредитов, проценты по которым выше, чем рентабельность. Так, например, мощности по производству цемента в РСФСР достигали 95 млн.т. в год, а в 2017г. было произведено только 54,6 млн.т., это при ажиотажном строительстве и росте спроса на строительные материалы. Остальное завезено по импорту. Турецкий или китайский цемент ниже по качеству, но кто теперь в России смотрит на качество?- Зато цена ниже. Потом удивляемся, что рушатся новые дома.
В Германии федеральный бюджет на 2/3 формируется за счет прямых налогов. НДС составляет по некоторым данным 28% в структуре доходов. В России доля НДС скромнее:
Всего 14,27%. Но это не повод для заявлений о лояльности налоговой системы в России и не повод для повышения НДС. Это повод задуматься: в Германии база налогообложения – это одно (там заботятся о производстве и производителях), в России – совсем другое (чем больше торговых центров и импортных товаров, тем больше налоговых поступлений, но при такой налоговой базе их всегда будет меньше, чем при производстве с хорошими зарплатами). При этом государство не волнует, будет распродан этот импорт или нет – потому и взимается легко и в установленные сроки. Во Франции преобладают косвенные налоги. При этом налог с оборота (функционирует как НДС) составляет долю в 42%. Можно сравнить темпы роста экономики Германии и Франции: увидим, что преимущество за Германией. В целом можно сказать, что налоги играют большую роль в бюджетах всех развитых государств. Важен не факт наличия того или иного налога, а практика его применения. 14% в системе налоговых поступлений в бюджет, конечно, меньше 28, как в Германии, зато от валовой добавленной стоимости доля вдвое больше, чем в Германии(5,46 против 2,3). Следовательно, отрицательное давление на экономикуоРоссии сильнее, чем в Германии. России РРРРРоРроо
, налоговая нагрузка в части налога на добавленную стоимость на потребителя (и на бизнес) в России значительно выше, чем в развитых странах Европы. Поэтому не случайно в обзоре Торгпредства РФ в Германии отмечается: «По оценке Фольксваген, если принять за 100% стоимость производства в Германии, то в Китае она составит 57%, в Словакии – около 70%, в России – 107%, т.е. производить в России дороже, чем в Германии, и размещение в РФ производства может быть ориентировано только на обслуживание локального рынка без перспективы экспорта на соседние рынки». Теперь представим, что Правительство повышает НДС до 20%. Это как же нужно ненавидеть собственного производителя и потребителя, чтобы загонять экономику (и без того уже менее рентабельную, чем в Германии) в угол. Выводы VW – это приговор российскому Правительству. Оно не стимулирует конкурентоспособность России на мировом рынке (местному покупателю и так деваться некуда), а, напротив, усугубляет положение. Никто не будет спорить о том, что зарплата рабочих в ФРГ намного выше, чем в России. Следовательно, факторы, снижающие рентабельность нужно искать не в заработной плате рабочих, а в других затратах, в числе которых налог на добавленную стоимость. Ведь отчего-то налог на добавленную стоимость от валовой добавленной стоимости в Германии значительно уступает по сборам его доле в России. Грешно строить догадки, что в Германии не умеют собирать налоги. Это говорит о рациональности применения налога. Даже при производстве автомобилей в США (где зарплата тоже выше, чем в России) 24% произведённых немецкими филиалами автомобилей в 2016 г. было отправлено в Западную Европу и 23% в Азию. Таким образом, даже с учетом транспортных расходов по доставке в Европу производство в США более выгодно, чем в России при наших низких зарплатах. Всякое государство нуждается в деньгах. Только получает их всякое государство по-своему: одно – путём прямых налогов, которые собираются с крупного бизнеса (а у нас крупный бизнес, пользующийся субсидиями государства, преимущественно связан с сырьём, снабжающий внутренний рынок по остаточному принципу по ценам, сопоставимым с экспортными и там не только много иностранных сособственников, но и крупных иностранных фирм кормится), либо от косвенных налогов (в России это значит, — обирая население, получающего отнюдь не образцовые, как на Западе, а скорее нищенские зарплаты). При этом именно нищее население является основным плательщиком НДС. Это легко вычисляется: доход рабочего при средней зарплате в 25 тысяч рублей (значит, с учетом иждивенцев в семье – это меньше прожиточного минимума) не освобождается от уплаты НДС (смотрите при покупке чеки), из которых, предположим, 20 тысяч идёт на питание, в том числе уплачивается 1818 рублей НДС (9,09%) от суммы (исходя из льготной ставки в 10%). От всей зарплаты это составляет 7,27% (а есть ещё ставка в 18% и, значит, делая покупки товаров или услуг, российский потребитель возмещает продавцу НДС на 10-12% от своего нищенского заработка). А депутат, который принимает такое решение и которого содержит простой работяга, уплачивая налоги в бюджет, потратив 40 тысяч на продукты из своих 400 тысяч рублей, заплатит налог в 3636 рублей, что от его зарплаты составляет всего 0,91%. При росте , даже если он заплатит 5% от своего заработка, его не будет волновать этот налог, а вот для простого работника сумма при таком росте налога при покупке в магазине составит все 20 тысяч. Т.е. он в магазин не пойдёт – не с чем. Будет чиновника волновать судьба этого человека? Российского чиновника – нет. Ведь в абсолютных цифрах он платит больше – главный аргумент дифференцированного налога на физические лица. А то, что простому рабочему хлеб будет купить не на что… Так что ж – не повезло. Впрочем, это сценарий гиперинфляции, которой Правительство не допустит, потому что научилось бороться: денежную массу урежет до минимума, зарплату выдавать будет нечем – вот и соблюли требования МВФ по обузданию инфляции.
Принимая решение по повышению ставки НДС, Правительство вместо внятного экономического обоснования приводит примеры стран, где ставка выше. Например, в Белоруссии ставка НДС 23%. Но там промышленность почему-то более конкурентоспособна – 2,4 процентных пункта из 5,1% роста ВВП в 1 квартале 2018 г. приходится на промышленность (об этом, конечно, наше Правительство умалчивает). Такое обоснование (вон у других …) может делать только дилетант. Как это отражается на экономике и как аукнется в будущем, экономический грамотный расчет – вот основание для принятия решений. Эксперты (работающие на Правительство) естественно уверяют, что снизится покупательная способность и замедлится рост экономики (было бы смешно это отрицать). Но это, якобы, ненадолго. Как же ненадолго, если производство автомобилей в России в 2016 г. обходилось на 7% дороже, чем в Германии, то при повышении ставки НДС с учетом роста расходов по всей производственной цепочке, затраты должны вырасти на 10-15%. Производство автомобилей будет уступать Германии ровно на ставку НДС – 20%. Автомобилестроение потянет за собой массу смежных производств…
Последствия такого решения для экономики, к сожалению, предсказуемы: сокращение производства (а это – как показала практика последних 30 лет – необратимый процесс, если не вмешается государство, как в оборонную промышленность), сокращение реальных доходов населения, дальнейшее сокращение штатов (в крайнем случае, привлечение гастарбайтеров, о местном населении давно уже никто не думает) и дальнейшее замедление роста. Когда процессом управляют малоквалифицированные и неадекватные в экономике люди, это надолго.
Так показывает практика проведения реформ в России.
К сожалению, это можно считать экономическим итогом парламентских и президентских выборов.
Автор: Николай Петров
комментариев нет